ровал, главировал, да не выглавило... тьфу ты, — в

сердцах сплюнул Панас, споткнувшись на переиначен-

ной скороговорке, и для простоты пояснил: — Короче,

обосрался.

— È sordo! Вы оглохли? — воскликнул Доменико,

сражённый наповал не то наглостью, не то бестактно-

стью визави, а может, и тем, и другим. — Я, кажется,

ясно дал понять, что политикой не интересуюсь.

Панас обиженно замолчал и какое-то время кру-

тил баранку молча. К воздуху, ворвавшемуся внутрь са-

лона, примешался особый урбанистический аромат —

это такси стало петлять по переулкам, объезжая осо-

бенно глухие заторы. Острая смесь выхлопных газов,

бензина, пережаренного мяса, прелых тряпок, мочи и

ещё чего-то жутко незнакомого, одинаково неприятно-

го. Доменико был вынужден закрыть окно.

— И всё-таки, простите, что любопытствую, разве

вы в Киеве по другим делам? — после длинной паузы

осторожно осведомился таксист.

— Представьте себе!