172
Глава 11
В бреду и лихорадке Томмазо провёл долгие сут-
ки. Погорельца перевели в больничные палаты, при-
ставили солдата и фельдшера. Запеленованный, бор-
мочущий, он стал похож на ангельскую душу, на робкое
дитя, забытое родителем. На второй день узник открыл
глаза и из его уст полились странные речи. И страсти в
них было не меньше, чем странности. Он то без умолку
твердил об индийской богине Сати и ритуальной смер-
ти на костре, а то взывал к друзьям, загубленных на ин-
квизиторских кострах и проклинал их истязателей.
Страшные проклятия так и сыпали дождём, пока изне-
можённый речью, он унимался ненадолго. Всё время он
нёс вздор и околесицу. Клокочущие бормотания о папе
Римском, военных походах на турок и тайных связях
испанской короны заставляли шептаться солдат и
надзирателей. Из темниц шёпот поднимался выше, до